Я слезы тайные глотал.
Ты так... нет, нет...
Вы так играли,
как будто ангел пролетал
над гулким берегом рояля.
Я все увидел наперед.
И в небо душу потянуло.
И повседневности налет
легко крыло его смахнуло.
Я говорил себе: – Беги.
Ты не достоин. Что за милость!
Играли Вы. И две руки,
как будто волны,
в берег бились.
Звучала музыка. Она
была неведомо откуда,
с каких широт занесена.
Но точно. Это было чудо.
И душу просветлив насквозь,
оно свободно подымалось.
И это вечностью звалось.
И это жизнью называлось.
Благодарю вас, два крыла,
за чудо, за мгновенья эти.
А мы? Нас не было на свете.
Был свет. И музыка была.
Алексей Султанов. Музыка. Огненный водопад. Яркий свет, восходящий над клавишами рояля.
Мне повезло. Я видел его мальчишкой. Уже тогда в его больших темных глазах мерцал этот свет гениальности. Я не страшусь говорить об этом потому, что истина всего дороже. Алексей – гений музыки. И никто лично меня не переубедит.
Он не брал псевдонима. Султанов. Великий пианист.
От Лондона до Хоккайдо – Султанов. От Бруклина до собора Парижа – Султанов. От Италии до Чукотки – Султанов. Мировая классика.
Бедные, бедные завистники. Как старались вы, чтоб это имя не зазвучало. Имя, несущее славу Узбекистана по всему миру. Но смешны вы пред оком Вечности.
Алексей Султанов. Трагедия и свет. Рано ушедший, но оставивший нам, живым, музыку.
Преклоняюсь пред тобой, мальчишка. И верю, что будет тебе памятник на Родине. Будет. Несмотря ни на что.
Так случилось, что отец мой родился в Гатчине под Петербургом в 1891 году, мама – в Москве в 1904-м, а я в Ташкенте – 1939-м. Вообще-то родители мои встретились в Сибири, куда многих забросили ветры сталинских времен. А когда там, В Новосибирске, запахло Колымою, то бросили они в шапку трехлетнему брату моему две записки. На одной было написано «Кишинёв», а на другой – «Ташкент». И братишка мой вытащил «Ташкент», чем спас всех нас, ибо «Файнберг» не та фамилия, чтобы выжить в немецко-русской Молдавии при нацистском режиме второй мировой войны. Так в 1937 году они оказались в Ташкенте, над которым так уж звёзды встали, что через два года я появился на свет в этом прекрасном и яростном, как сказал великий Платонов, мире.
Всё остальное просто. Детский сад, семь классов, типографический техникум, воинская служба на просторах Таджикистана. После армии – разлука с типографией, заочное отделение журналистики филфака Ташкентского университета, работа в студенческой многотиражке, где в 1961 году встретился со своей будущей женой.
После выхода первой книги стихов был принят на работу в Союз Писателей Узбекистана. Повезло печататься в журналах «Смена», «Юность», «Новый мир», «Звезда Востока», «Новая Волга» и в периодике США, Канады, Израиля… Изданы книги в Ташкенте и по кольцу судьбы – в Москве и Петербурге, где как уже сказано, родились мать и отец.
Когда однажды из-за моего нестандартного поведения на семь лет закрылась для меня возможность печататься, занялся киносценариями. Вышло четыре полнометражных игровых и восемнадцать мультипликационных фильмов. Ещё переводы на русский язык Алишера Навои и современных узбекских поэтов. Свои стихи до поры откладывал в стол. Теперь всё на своих местах. Что будут дальше – одному Богу ведомо.
Вообще-то биографию любого человека можно уложить в две фразы:
«Родился по собственному желанию. Умру по сокращению штатов».
С четырёх лет Султанов учился в Республиканской музыкальной школе у педагога Тамары Попович. Впервые Алексей вышел на сцену в возрасте 7 лет, исполнив с оркестром Концерт № 28 Моцарта. Концертировал с 8-летнего возраста. В 15 лет стал лауреатом Премии Комсомола Узбекистана.
В 1986 году, на VIII Международном конкурсе имени Чайковского в Москве 16-летний Алексей Султанов – фаворит конкурса. За час до жеребьевки во время разыгрывания, Алексей уронил крышку рояля на руку – врач констатировал перелом пальца[1]. Султанов решил играть, за кулисами врач делал обезболивание. По консерватории моментально разнеслось: «Какой-то мальчик играет программу со сломанным пальцем! Ему анестезию делают, как футболисту» Публика, узнав о случившемся, все два тура долго хлопала после выступлений. В жюри, однако, решили, что нельзя рисковать рукой и отстранили музыканта от финала.
В дальнейшем Султанов дважды участвовал в крупных международных конкурсах, и оба раза это участие сопровождалось скандалом. В 1995 году жюри Конкурса пианистов имени Шопена решило присудить Султанову вторую премию, а первую не присуждать; Султанов отказался получать диплом второй степени, после чего у 26-летнего пианиста произошёл инсульт. В 1998 году жюри Международного конкурса имени Чайковского сочло исполнение Седьмой сонаты С. С. Прокофьева излишне вольным и темпераментным и не допустило его в третий тур, что вызвало резкую реакцию прессы.
