Остановка в пути. Переполнен вагон.
Перелетные птицы готовят ночлег.
На пустом полустанке неясный огонь.
Я, пожалуй, сойду - и простынет мой след
в переулках среди покосившихся изб.
Я безмерно устал побеждать в поддавки.
Я спускаюсь к воде, и мерещится из-
под Талдома птицы летят на ставки.
Из-под Талдома - значит, летят журавли.
Из-под Талдома - значит, к реке Иордан.
На неясный огонь держат курс корабли.
И спешат поезда по своим городам
и досадуют на остановки в пути.
В расписании нет - угадать не берусь.
Чтоб названье узнать, я пытаюсь сойти
то ли в Новый Израиль, то ли в Древнюю Русь...
А вокруг нищета, темнота и покой...
Или души людей превращаются в птиц?
Безымянный ставок был когда-то рекой,
а теперь - перекрытый запрудою Стикс.
Остывает мой след, остаюсь не у дел.
И мерцает огонь, и стекло дребезжит.
Разве это вина? Просто я захотел
научиться у птиц на две родины жить.
Остановка в пути. Переполнен вагон.
Перелетные птицы готовят ночлег.
На пустом полустанке неясный огонь.
Я, пожалуй, сойду - и простынет мой след
в переулках среди покосившихся изб.
Я безмерно устал побеждать в поддавки.
Я спускаюсь к воде, и мерещится из-
под Талдома птицы летят на ставки.
Из-под Талдома - значит, летят журавли.
Из-под Талдома - значит, к реке Иордан.
На неясный огонь держат курс корабли.
И спешат поезда по своим городам
и досадуют на остановки в пути.
В расписании нет - угадать не берусь.
Чтоб названье узнать, я пытаюсь сойти
то ли в Новый Израиль, то ли в Древнюю Русь...
А вокруг нищета, темнота и покой...
Или души людей превращаются в птиц?
Безымянный ставок был когда-то рекой,
а теперь - перекрытый запрудою Стикс.
Остывает мой след, остаюсь не у дел.
И мерцает огонь, и стекло дребезжит.
Разве это вина? Просто я захотел
научиться у птиц на две родины жить.