|
|
КАЛЕЙДОСКОП
(тексты, 61 песен и стихотворений)
Рыжий Шванке
Пылинка
Песня о Николае и Насте
Дорожка
Цыганка-гадалка, поди-ка сюда..
Песня Суок
Ария о клевете
Рейс 991
Израильская патриотическая
Возвращение в Иерусалим
О дороге
О.Бендер нашёл 12-й стул
Песня Гладышева
из пьесы "Самолёт Вани Чонкина"
Рецепт долголетия
До свиданья, грифы...
И недели не прошло..
Неоконченное
Ах, не надоть !
Баллада о двух портретах
В надежде славы и добра...
Вечер, вечер, летний,
палисадный...
Гриб
Звёздная ночь
Злодей-победитель
Итальянское каприччио
Когда в истории однажды...
Когда ночные небеса
Милый пастушок
На берегу
Не ищите в поэзии мысль!
Не ради славы и наживы...
Не торопясь, огромными кусками...
О как мы смело покоряем...
Обращение к Достоевскому
Отчаянная мещанская
Отчего так и тянет...
Памяти Аркадия ГУРОВА
Песня злых старух
Пир
Пишущему в стол
Поездка в Дубну
По мокрому упругому отливу...
Подари мне, город Пярну...
Подбодрение дам
Подражание Шекспиру
Пойдём сегодня на базар...
Полезные дела
Посёлок весь дымится снегом...
Привет, Москва ! Я от тебя удрал...
Проходит сердце грустный опыт...
Прошел январь
Пью хирсу один
Роняет звёзды северная ночь...
Сегодня ты прочёл о том...
Седые, мягкие, рассыпчатые тучи...
Три загадки
Три любви
Ты мой милый
У Балтийского моря...
У нас уже виски седые...
Хроника
Четвертый день Полтавский бой...
Я выточен, ребята, на Камчатке...
Я люблю вас, милый друг
Я поеду туда, где синеет вода...
Рыжий Шванке
На музыку немецкой народной песни
Однажды рыжий Шванке (на-ну, на-ну, на-ну)
В казарму плелся с пьянки, (на-ну, на-ну, на-ну)
Увидел он девчонку... (бомс, Валера)
И сразу-за юбчонку, (ха-ха, ха-ха!)
Усы, часы, пилотка... (на-ну, на-ну, на-ну)
Бравая походка, (на-ну, на-ну, на-ну)
Постой, постой, красотка! (бомс, Валера)
Хорошая погодка... (ха-ха, ха-ха!)
По этой по макущке (на-ну, на-ну, на-ну)
В бою стреляли пушки, (на-ну, на-ну, на-ну)
В пивной стучали кружки... (бомс, Валера)
И плакали подружки, (ха-ха, ха-ха!)
Усы, часы, пилотка... (на-ну, на-ну, на-ну)
Опомнилась красотка, (на-ну, на-ну, на-ну)
Когда мерзавец Шванке (бомс, Валера)
Уже сказал ей: "Дарке". (ха-ха, ха-ха!)
Пылинка
Крылатого Амура
Крылатая стрела
Навеки грудь проткнула,
На муки обрела.
Нельзя без содраганья,
Тому причина ты,
Богиня красоты.
Позволь, моя Цирцея,
Пылинкой мелкой стать.
Дабы стопы твоея
Касаться и ласкать,
Как только сквозь подмётку
Почуешь ты щекотку,
То знай, что это я,
Пылиночка твоя.
А если нежный носик
Как бы кольнёт волосик,
То это тоже я,
Пылиночка твоя.
Когда же ночью тёмной
Тебя рукой нескромной
Ля - ля ля - ля ля - ля -
Пылиночка твоя !
2001
Песня о Николае и Насте
для мюзикла по пьесе «Валентин и Валентина»
Бежал Николай из Сибири,
И летом бежал и зимой.
С тех пор как его посадили,
Все рвался он к Насте домой.
Три раза его догоняли
И срок добавляли ему.
И лишь на двадцатом годочке
Он к дому пришел своему,
Вишь, любовь какая штука!
Чем ее остановить?
Ни винтовкой, ни разлукой,
Ни Сибирью ни убить!
- Ну здравствуй, жена моя Настя!
Ты только скажи почему
Ты так же собою прекрасна,
Как двадцать годочков тому?
И тихо ответила Настя:
- Я так тебя, Коля, ждала,
Что, видно, для нашего счастья
Меня пощадили года.
Вишь, любовь какая штука!
Чем ее остановить?
Ни винтовкой, ни разлукой,
Ни годами ни убить!
1999
Дорожка
Дорожка родная, дорожка моя,
Уж я ли тебя ли не знаю?
А всё каждый раз, как сажусь на коня,
Чего-то опять ожидаю.
Уведи меня, дорожка,
В те далекие края,
Где поет, поет гармошка
Песни только для меня…
Станицу проедем. Другую пройдём,
И я всё гляжу с-под ладони,
Кому там играет, вздыхает по ком,
Кудрявый казак на гармони гармони.
Уведи меня, дорожка,
В те далекие края,
Где поет, поет гармошка
Песни только для меня…
Уж сколько промчалось, уж сколько прошло,
Живем при десятом начальстве,
А я всё надеюсь, мне даже смешно,
Как я всё надеюсь на счастье…
Уведи меня, дорожка,
В те далекие края,
Где поет, поет гармошка
Песни только для меня…
2001
Цыганка-гадалка, поди-ка сюда...
Цыганка-гадалка, поди-ка сюда,
Вот видишь полтинник – возьми себе два.
Бери мою руку, смотри на ладонь.
Скажи, что мне делать, такой молодой?
Ой, речка-реченька, ты бежишь куда?
Куда уносишь ты вешние года?
Цыганка-гадалка,скорей мне открой,
Где сокол мой ясный, где суженый мой?
Чего он там медлит, кого он там ждет?
Зачем ко мне бедной скорей не идет?
Цыганка-гадалка,увидишь его,
Скажи ему чтобы не ждал никого.
Плоха ли, хороша, какая ни есть,
Уж хочет не хочет – судьба его здесь!
Ой, речка-реченька, я тебе спою:
Куда уносишь ты молодость мою?
Песня Суок
Если бы случайно
Я родилась в порту,
Я стала бы смуглым юнгой,
Ходила бы с трубкой во рту,
По реям, по мачтам
Как ветер носилась бы я,
Красивые рыбы
Лениво росли бы
В каюте у меня!
Припев: Но как хорошо на свете
Быть артисткой цирковой!
В небе голубом качаться
Вниз головой!
И когда летят, летят, летят
Цветы со всех сторон -
Это словно сон
Золотой!..
Если бы случайно
Я родилась во дворце,
Я ела бы только торты
Весь день на парадном крыльце.
И чинно, и важно
Я за уши всех бы драла,
А ночью суровой
По крыше дворцовой
Однажды бы удрала!
Припев.
1970
Ария о клевете
Если надо человека
Съесть без вилки и ножа,
Это надо делать тихо, не спеша.
Тут словечко, там словечко,
И пошло, пошло, пошло,
Глядь - и нету человечка,
Что-то с ним произошло.
А то, что от рожденья
Для всех нас, сколько есть,
Нет выше наслаждения,
Чем человечка съесть!
А хотите побыстрее -
Не стесняйтесь, господа:
Напишите про злодея кой-куда...
Вот он выйдет на крылечко,
Всем довольный, как никто.
О! - а где же человечек?
А ведь был же только что!
А в чем же объяснение?
А вот в чем. ваша честь:
Нет выше наслаждения,
Чем человечка съесть!
Согласимся наконец-то,
Что естественный отбор
Возбуждает людоедство до сих пор.
Было так и будет вечно!
Так что, милое дитя,
Ешь человечка,
Ешь человечка,
А иначе он - тебя!
Рейс 991
Ехали мы этим долгим рейсом
Девяносто первым девятьсот.
Шесть часов с огромным интересом
Вглядывались в каждый поворот.
Этот серпантин над Мертвым морем -
По нему на небо можно влезть.
Ой, не зря, не зря мы Бога молим:
Это, в самом деле, где-то здесь.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Эйлата в Хайфу через Тель-Авив
Страною древнею и вечно юною
Летели мы, о Родине забыв.
Ой, Израиль, ты меня изранил!
Оглушил, опутал, обольстил!
Я сюда приехал, рот раззявил,
До отъезда так и не закрыл.
Как-то здесь особенно поется!
Как-то здесь танцуется на раз!
В здешнем небе чаще Бог смеется:
Он, евреи, правда, любит вас.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Эйлата в Хайфу через Тель-Авив
Землею древнею и вечно юною
Летели мы, о Родине забыв.
Ой, Расея ты моя, Расея!
Чудо-юдо, край родимый мой!
Хмурясь, негодуя и жалея,
Бог все больше плачет над тобой.
Но, согласно высшему закону,
Знаю я, настанет этот час:
Радуясь любимому Сиону,
Бог с улыбкой взглянет и на нас.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Калуги в Питер через Кологрив
Землей старинною и вечно юною
Мы полетим под этот вот мотив!
Израильская патриотическая
Был я верный правоверный пионер,
"Широку страну родную" громко пел.
В комсомоле, скажем правду, господа.
Не оставил я заметного следа.
В коммунисты меня звали - я не стал
Стал обычный злоязычный либерал:
При словах "гражданский долг", "пактриотизм"
В организме начинался пароксизм.
Кроме спутника и флага на Луне.
За державу только стыдно было мне.
И, смотря на наши звёзды и кумач,
Издавал я злобный смех илоь горький плач.
А теперь скажите, где я ? что со мной ?
Ведь нездешний я, хотя и не чужой.
Но гляжу на эту синюю звезду -
И испытываю гордую слезу !
И хочу растить бананы на камнях,
Славить Господа под Западной стеной,
Вдохновенно танцевать на площадях
И с ружьём стоять на страже, как герой !
В патриота превратился либерал.
Прям как-будто только этого и ждал !
И готов, как пионер, шагать в строю,
И опять я Дунаевского пою:
"С гулькин нос страна моя родная,
Очень мало в ней лесов полей и рек,
Но другой такой страны не знаю,
Где так счастлив русский человек !"
2001
Возвращение в Иерусалим
Дорогой мой Владимир Абрамыч,
Драгоценный мой Игорь Ароныч !
Как журчат и приятно рокочут
Имена ваши в полости рта !
Как совок по сентябрьскому Сочи,
Как изгнанник по кладбищам отчим,
Так по вас я соскучился очень.
Аж до чёрта, то бишь до черта !
Предо мной то США, то Канада,
Надо мною московское лето,
Голова моя в тягостном дыме
От того, и того, и того...
И как важно, как нужно, как надо
Соображать, что вы бродите где-то
В белокаменном Ерусалиме
По бессмертной брусчатке его.
И не может быть даже двух мнений,
Что из этих вот соображений
Состоит, вытекает и складывается
То, что мы называем душой:
Что, мол есть, мол, Абрамыч с Аронычем,
Да ещё Константиныч с Антонычем,
Да в придачу Наумыч с Миронычем -
Ну и далее, список прикладывается,
Хоть уже и не очень большой...
2001
О дороге
Пока, пока, дорога далека,
В глазах слеза,
Но - чуть-чуть, чуть-чуть.
Адью, гуд-бай, вам надо на трамвай,
А я вам напишу когда-нибудь.
Дорога, ты морока,
Дорога, ты тревога,
И чем ты мне, дорОга, дорогА ?
А здесь кафе, кафе, кафе, кафе
И рестораны,
Танцуют твист, танцуют твист, твист -
Поёт труба.
Машины, магазины, карусель...
Позвольте вас на танец, мадмазель ?
Пока, пока,
Гуд-бай !
"Зачем ? Куда ? Земля везде одна,
Что там, что сям -
Всё тоже, забудь".
"Ты прав, ты прав, я это знаю сам,
Но всё ж мне так и хочется рвануть !"
Дорога, ты морока,
Дорога, ты тревога,
И чем ты мне, дорога, дорога ?
А здесь бегут, бегут, бегут, бегут
На стадионы,
Азарт и крик, и свист, и свист, свист
Поёт труба.
Машины, магазины, карусель...
Позвольте вас на танец, мадмазель ?
Пока, пока,
Гуд-бай !
Мотор прогрет, взмываю в небеса.
Луга, леса -
Всё мимо,
Всё мимо.
Среди комет, на крыльях - свет планет,
За мной огня и дыма полоса.
Дорога, ты морока,
Дорога, ты тревога,
И чем ты мне, дорога, дорога ?
1964
О.Бендер нашёл 12-й стул
из к/ф "Двенадцать стульев"
режиссёр - Марк Захаров
Паровоз доехал,
Караван дошел.
Ильф с Петровым счастливы безмерно:
Отыскался стульчик.
Очень хорошо.
Очень хорошо.
Наверно.
Ну, так чем же ты, мой мальчик недоволен?
Отчего в груди непрошенный комок?
Ты красив и строен,
И ничем не болен,
И разве ты не сделал все, что мог?
Ты сыграл красиво.
Ты шутил незло.
Ты достиг заслуженной удачи.
При твоем таланте
Быть и не могло,
Быть и не могло,
Иначе.
Ну, так чем же ты, мой мальчик недоволен?...
Песня Гладышева из пьесы "Самолёт Вани Чонкина"
И на ветке томат, и в земле корнеплод,
А какая зеленная масса!
Тут тебе витамин, тут тебе углевод,
И не надо ни рыбы, ни мяса!
Они там говорят, что картофель на томат
Прививать всегда безнадежно.
Эх, ученая моль – позабыли вы, что ль,
Что у нас если нужно – все можно!
Вы мои голубчики – что я вам скажу:
Вы свое получите – я свое возьму.
Я опух, я зачах, я навозом пропах,
Одурел, охренел, запаршивел,
Я все ногти изгрыз на руках! И ногах!
Но я вывел его! Но я вывел!
Ну конечно плодов еще нет,
Только стебель готов для показу,
А они уж кричат: пустоцвет! Пустоцвет! –
Не все сразу, але! Не все сразу!
Ох, цветочки-цветики – что я вам скажу:
Вы за все ответите, а я погляжу!
Рецепт долголетия
У переката, у переката
У большой дороги жил одинокий,
Жил бородатый - старый дед.
Но в отличие от многих,
От очень,очень многих
Он прожил до стадевяносто,
Стадевяностодвух лет.
Все величины от медицины
И от физкультуры,
Просили деда,просили деда
Дать ответ.
"Расскажите по причине,
Какой-такой микстуры
Ты прожил до стадевяносто,
Стадевяностодвух лет ?"
"Есть у вас бороды и шляпы,
А под шляпой пусто.
Сколько живете и не поймете-
Простой секрет.
Похмеляйтесь на рассвете...
Рассолом от капусты,
И проживете до стадевяносто,
Стадевяносто двух, трех и больше лет !"
=================================
Написано в Красноярске во время посещения "Столбов"
До свиданья, грифы...
Я пою о том
Что еще, быть может,
Мы сюда придем.
Я пою, мечтаю
И кидаю взор.
Широко кидаю, -
Все беру в обзор.
А суровый голос
Говорит внутри:
"Смотри хорошенько...
Навсегда смотри..."
Красноярск,
1986
И недели не прошло...
Написано в Красноярске во время посещения "Столбов"
...И недели не прошло,
вновь я к вам на гору, -
Ибо то, что хорошо,
Требует повтору.
Вновь не хуже здешних птиц
Круто по откосу
Я порхаю вверх и вниз
Вследствие поносу.
Ибо, чтобы высший свет
Не вводить в смущенье,
Здешний - дивный! - туалет
Помещен в ущелье.
У кого внутри свербит
Внутренняя клизма,
Тот здесь за день завершит
Курсы альпинизма.
В бурю, в дождь, по камню в ночь,
Ощупью без спичек...
Всё мы можем превозмочь,
Ежели приспичит!
Грифы, грифы! Дай вам Бог
Здесь гнездиться долго,
Подготавливая впрок
Верного потомка.
Для сохранности в глуши
Вашего гнездовья,
Для здоровия души
И вообще здоровья.
Здесь, на вилле столбовой
Вровень с летом птичьим
Проникаешься тайгой
И ее величьем.
И на все смотреть готов
С точки самой высшей...
Но не ешьте огурцов
На сметане скисшей!
Красноярск,
1986
Неоконченное
Написано в Красноярске во время посещения "Столбов".
(Миша Щ. - Михаил Щербаков; Валерий X. - Валерий Хвостенко)
Эх, судьба, моя судьбина,
Погадавши на бобах,
Это лето застолбила
В этих каменных столбах.
Эти "Грифы" и "Развалы",
"Дед" носатый с бородой -
Допотопные болваны
В разливанном море хвой.
Крутолобые граниты
В теплом солнышке лучей,
Гробовые лабиринты
Для туземных лихачей.
Черта ль нам туда тащиться,
Ножки тоненькие гнуть?
Смехотворно даже тщиться,
Даже думать посягнуть!
Но ввиду гостеприимства,
Чей закон у всех один,
Мы старательно стремимся
Куда вовсе не хотим.
Зыбкой тропкой частым лесом
В царстве вечного клеща
Я тащусь со всем семейством
И поэтом Мишей Щ.
(Миша Щ. - поэт отменный.
Несомненный он поэт.
В том, что это несомненно,
Никаких сомнений нет.
Ни у кого. Кроме него)
А ведет нас лоцман здешний
Бородатый великан
Навсегда "остолбеневший"
Скалофил и грифоман,
Краевед, живой лекторий,
И поклонник Теплыха,
Того самого, который... -
Словом, он: Валерий X.
Это он расставил сети,
Обкормил и соблазнил,
В чем жена его и дети
Не жалели тоже сил.
От такого агитпропа,
Кабы, если да кабы
Вся Америка-Европа
Повалила б на Столбы.
...Частым лесом вслед Валере
В неизведанный гранит...
Все-тки жизнь, по крайней мере,
Он сказал, что сохранит.
Красноярск,
25 июля 1986
Ах, не надоть ! (ст.)
Ах, не надоть ! Не надоть
В газах своих падать !
Ах, не стоить ! Не стоить
Черезчур суесловить !
И кидаться на кухню за чаем, за чашкой,
Как в атаку с отчаянной шашкой !
Силой воли уйми содраганья,
Облачись в педантический фрак.
"Дорогая моя ! Дорогая !" -
Прекрати. Это ясно и так.
Прими заветы мудреца:
Глубокой страсти больше места
В свободной сдержанности жеста
И в замкнутой открытости лица.
1969
Баллада о двух портретах
И вот однажды ради шутки
Им Аполлон всего на сутки
Внушил художественный дар.
Закрывшись каждый в личном зале,
Они друг друга рисовали,
Влагая весь душевный жар.
Наутро, встретившись в гостиной,
Приняв взаимный вид интимный,
Сказали хором: «Дай взглянуть!»
И тут же, хором помрачневши,
Сказали оба: «Нет, конечно.
Не дам. Потом... когда-нибудь...»
Но только полночь наступила,
Обоих вмиг с постели смыло
Под видом как бы в туалет.
За толстым боком гардероба
Друг к другу в зал проникли оба и поглядели на портрет.
Она воскликнула: «О Боже!
Похоже, да! Но до чего же
Умен и зорок милый мой!
Все разгадал! Все обнаружил!
И я, выходит, даже хуже...
Да как же он живет со мной?»
А он смотрел и думал: «Надо ж!..
Не Байрон, ничего не скажешь.
И все же как перебрала
Насчет ума и благородства!
Весьма поверхностное сходство.
Не оттого же, что добра!»
Они пришли, легли и замерли.
И каждый – в шоке, но в сознании –
Соседа чувствуя спиной,
Не то чтоб с грустью или радостью –
С какой-то робкой благодарностью
Глядел во тьме перед собой.
В надежде славы и добра... (ст.)
"В надежде славы и добра
Гляжу вперёд..."
Слепой вы, что ли ?
Добра и славы нету в роли.
Вас заморочила игра.
Ах как мы падки на надежды !
Вон пять повешенных висят...
Кошмар !..
Но в тайне мы утешны:
Пять.
А могло бы пятьдесят.
70-е г.г.
Вечер, вечер, летний, палисадный... (ст.)
Вечер, вечер, летний, полисадный.
Ах какой он душный и прохладный,
Полный шелестения и смеха -
Дней далёких молодое эхо !...
Не гулять мне с барышней кисейной,
Не дрожать от бережности нежной,
Дожидаясь, как землетрясенья,
Незаметной искры позволенья...
Погуляем что ль на сон грядущий ?
Славный вечер. Чувствуешь ? Не душный.
Не прохладный. Очень милый вечер.
Жалко, что он так не долговечен...
Я тебе вполголоса открою,
Чем мы живы: тайною надеждой
Подрожать ещё от страсти нежной,
Поразить ещё весь мир собою...
1969
Гриб
Червивый гриб, кому ты нужен,
Зачем ты мною обнаружен ?
Зачем вообще ты рос и лез
Из кожи вон, позоря лес ?
Жарища ! Лень ногами двигать.
В глазах рябит, виски в тисках,
А надо радоваться, прыгать,
Тебя в овраге отыскав.
Теперь мы новый гриб отыщем
И вскроем - вдруг он нездоров ?
Из-за тебя не веришь тыщам
Нормальных, в сущности, грибов.
1957
Звёздная ночь
Ни дождика, ни снега,
Ни пасмурного ветра -
В полночный безоблачный час
Распахивает небо
Сверкающие недра
Для зорких и радостных глаз.
Сокровища вселенной
Мерцают, словно дышат,
Звенит потихоньку зенит...
А есть такие люди:
Они прекрасно слышат,
Как звезда с звездою говорит:
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю.
- Который час?
- Двенадцатый, примерно.
- Там, на Земле, в этот час
Так хорошо видно нас!
- А как же дети?
- Дети спят, наверно...
Как хорошо, от души
Спят по ночам малыши,
Весело спят - кто в люльке, кто в коляске.
Пусть им приснится во сне,
Как на далекой Луне
Лунный медведь вслух читает сказки.
Там, на далекой Луне,
На голубом валуне
Лунные люди смотрят, глаз не сводят,
Как над Луною-Луной
Шар голубой, шар земной
Очень красиво всходит и заходит!
Злодей-победитель
Звезда моя в зените,
Разбиты все враги!
Теперь только следите,
С какой я встану ноги!
Сижу на вашем троне,
Ваш царь и ваш судья!
Отныне вас не тронет
Никто,
Кроме меня!
Я самый знаменитый!
Великий, но простой!
Когда я очень сытый,
Тогда я не очень злой
Итальянское каприччио
Синьору Толстопузи я душу продавал.
Ответил Толстопузи: «Нет, это не товар.
Куплю я только шкуру, а душу не куплю.
Ступай ты с нею к черту, продай, как я свою».
Попер я душу дальше в столицу нашу Рим
И за спекуляцию тут же был судим:
За то что я правительству хотел всучить в кредит
То, что правительству и так принадлежит.
Но вот синьора Нуна: «Душу говорит, давай!»
«А что ты дашь мне за это?»
«А сам, говорит, выбирай».
«А много мне не надо».
«И мне», - говорит она.
«Ну, на!» - сказал я Нуне.
И Нуна мне: «Ну, на!»
Когда в истории однажды... (ст.)
Когда в истории однажды
Напишут наши имена,
Мы в небесах воскликнем:
- Надо же !
Смотри, какие письмена !
Смотри, как бойко наш праправнук
Талдычит в классе у доски
О том, что ты - страдал за правду,
А ты - пил горькую с тоски.
Что твой талант - зачах в изгнанье,
А твой - замучила нужда.
Ну наконец - пришло признанье,
Хоть с опозданьем, как всегда !
Какие милые портретики !
Приглажены, не без того.
Но, братцы, главное заметили ?
Что этих - нету никого !
А если есть упоминание,
То по причине лишь одной:
Что наши с вами дарования
Душил вон тот, а не другой !
начало 80-х г.г.
Когда ночные небеса (ст.)
Когда ночные небеса
Свои пучины открывают,
Нам прямо в сердце и в глаза
Узоры звёздные сияют.
Они как будто ждут от нас
Привета, дружбы, пониманья...
Но -
Расстоянье !...
Расстоянье
Для сердца дольше, чем для глаз.
О если б нам хватило сил,
И разума, и благородства
Преодолеть своё сиротство
На вечном празднике светил !...
1980
Милый пастушок
Ах, мой милый пастушок,
Что с тобой случилось?
Скоро ль выйдешь на лужок?
Выйди, сделай милость!
Выйди, выйди на лужок,
Поиграй мне в свой рожок:
Сердце истомилось!
Ах, мой милый пастушок,
Приходи, не мучай.
Мы присядем за стожок
На траве пахучей.
Мы присядем за стожок,
Ты достанешь свой рожок –
Он такой певучий!
Ах, мой милый пастушок,
Ты моя услада.
Поиграй еще разок –
Только буду рада!
Пой, мой милый соловей:
Кроме песенки твоей
Ничего не надо!
На берегу
Синьорита, зачем каждый вечер
Вы приходите на берег моря,
Вы приходите в праздничном платье
С алой розою в черных кудрях?
Но в пустынной дали лишь парс,
Только парус на сонных волнах.
- Прихожу я на берег пустынный
И гляжу я на парус далекий,
И мне кажется – там мое счастье,
И надежда, и радость моя.
Для того я и в праздничном платье,
Чтобы счастье узнало меня.
Не ищите в поэзии мысль ! (ст.)
Не ищите в поэзии мысль !
Взлетайте вглубь
Или падайте ввысь.
А хотите не падайте,
А скользите и плавайте
Вольным стилем,
Кверху килем -
Но не ищите в поэзии мысль !
Ибо не может быть кредо
У богоравного бреда !
70-е г.г
Не ради славы и наживы...
Не ради славы и наживы,
А ради счастья и любви,
Что люди делают с людьми –
Непостижимо!
И каждый прав,
И каждый зряч,
Доброжелателен к другому,
И если режет по живому,
То так хирург, а не палач.
Где эта даль и глушь пастушья,
Среди каких кругов и сфер
Я встречу хоть один пример
Великодушья,
Когда бесчестен каждый торг
И люди жертвуют не в долг?
Я слаб еще, я слеп и скуп.
Моих рассчетов подоплека
Пока все еще та же:
Зуб за зуб
За око – око.
1969
Не торопясь, огромными кусками... (ст.)
Не торопясь, огромными кусками
Вкуснейший воздух осени и тундры
Глотаю ртом, ногами и руками.
И весь я, как сентябрь, простой и мудрый.
Всё смотрится спокойно и доверчиво.
Вон сопки белые по небесам начерчены.
За горизонт ушедшим пароходом
Оставлен дым на память добрым водам.
Я кажусь себе философом с большим стажем.
Всё законно суть: люди и обычаи,
Их борьба, любовь и труд, и даже
Могё собственное на земле наличие.
1960 - 61
О как мы смело покоряем... (ст.)
О как мы смело покоряем
Простор земной и внеземной !
Какие тайны постигаем
В союзе с мыслью
И мечтой !
И мы по-прежнему немеем
Перед вопросами души...
И непростительно робеем
В сраженьях совести и лжи !
Начало 70-х г.г
Обращение к Достоевскому
Тут такая история, Федор Михалыч.
В нашей публике, даже и между учеными,
Нынче многие стали крещеными.
(Вам об этом, наверно, рассказывал Галич.)
Но гляжу я на них — и мне как-то неймется.
Ибо вижу: глухие — по-прежнему глухи,
И кто был каковым — таковым остается.
И готово словцо: это все с голодухи.
Но не стану, не стану... Словцо хоть и верно,
Да ведь только отчасти, по первым приметам.
(Есть за нами такое, скажу откровенно,—
Припечатать скорей и оставить на этом.)
А скорей всего, мне слишком хочется чуда:
- Поступил? — Поступай по уставу отныне:
Откажись от корысти, неправды и блуда,
А первейший мой спрос — откажись от гордыни!
Даже хочется больше — вот честное слово! —
Их — за фалды! наз-зад! оттянуть от купели!
- Стой! Куда это вы? Как вы только посмели?
Так вот, просто? Неправда! Ведь вы — не готовы!
Не готовы... готовы... ну вот, припечатал.
(Есть за нами такое!) Пардон... ваши фалды...
Это я неготовый... О том и кричал бы...
Что не знаю, мол, кто там — Господь? либо Фатум?
Или нет ничего?..
Эх, да кабы, да если б!
Но в крови, от младенческих дней (спокон века)
Постижимость причин,
Предсказуемость следствий,
Объясненье всего—из ума человека.
Подбираемся к Богу давно и по-разному.
Применили понятье Всемирного разума.
Обозначили свойство: всезнанье вне времени.
Обозначили место: в нуль-нуль измерении.
А с другого конца — по-другому стремятся:
Там и блюдца гласят, и столы шевелятся.
То — святому во снах голоса и пророчества.
То — надежда на дух благовонный от старца
Опочившего...
Очень наглядности хочется!
Но как мертвая, стрелка стоит на нуле.
Не скользит огонек по приборной шкале.
И на вопль богохульства — ни звука в ответ.
Информации нет.
Ну а нет — значит, нет!
Вон какие миры шевелят наши стрелки!
Электрон разобрали! Микроб под контролем!
Все любовные страсти нашлись в яйцеклетке!
А Исус — оказался мутант с биополем!
Человек — он, по Вашему слову, широк:
Он объял и проник, превзошел и возмог!
Он недаром старался — а как настрадался!
И на все посягнул! И все ризы совлек!
И на голом безбожье воздвиг государства!
Нет ЕГО — значит, можно и в раж! и в кураж!
Сами боги себе: не стесняйся средствами,
И слезинку-то детскую — тоже туда ж!
Оправдаем потом колбасой и курями!
Вот как вышло-то, Федор Михалыч!
Пошло вышло.
Впрочем, Вы это, может быть, видите сами...
Бездуховно, бездушно. Почти безвоздушно.
Бедный дух негодует, томится и мечется.
И в восторге отчаянья духу мерещится:
Белый венчик из роз... впереди... и надвьюжно...
Как?
Опять?
Это после такого-то века?
После наших неслыханных невероятий?
После массовой гибели прежних понятий
Возвращаться к иллюзиям новозавета?!
Невозможно.
С молитовкой? Пальцы сложа?
Да и как их сложа-то: в двуперстье? в трехперстье?
Я одно только чувствую: в теле – душа.
Это вроде бы есть. Да бессмертие – есть ли?
Мне ль того не хотеть! Мне ль о том не мечтать!
Скольких я проводил уже в землю сырую,
Не успев на земле слова толком сказать!
Ведь надеюсь еще! Неужели впустую?
Это старый вопрос. Это праздный вопрос.
Потому что – вопрос. Ожиданье ответа.
Если нам
Хоть на миг
Будет знак с того света, –
Обессмыслится жизнь. И не нужен Христос.
1981
Отчаянная мещанская
Вы, секундочки, минуточки, вы, сутки,
Утекаете куда ?
Ведь, бывает, чуть упустишь три минутки,
Упускаются года.
А часы бьют, бьют
И ведут счёт, счёт,
И уходят поезда,
Ну и чёрт с ним, не беда.
Потихонечку, легонечку, немножку
В тихий вечер, в мутный час,
Патефончики, диванчики, дорожки
Завоёвывают нас.
Не жалею, как Есенин, и не плачу,
Не зову на целину.
Ничего, пускай не стою и не значу,
Кроме склонности к вину.
1964
Отчего так и тянет... (ст.)
Отчего так и тянет, и тянет
На краю постоять, замирая,
И какие нас демоны манят
Полетать оттолкнувшись от края ?
Как мучительно это стремление.
Эта жажда смертельного риска:
Сумашедшее нетерпенье
Увидать беспредельное близко !
Ах, наверно, когда-то, когда-то
Человечество было крылато !...
И осталосьб от этого свойства
Только смутное беспокойство.
А быть может, совсем иначе ?
А быть может, томит нас и мучит
Ещё только предчувствие крыльев,
И когда-нибудь мы полетим ?...
70- е г.г.
Памяти Аркадия Гурова
Памяти Аркадия ГУРОВА, автора
"Терезиенштадской Сарабанды".
Убили музыканта
за то, что он еврей.
Взорвали в дискотеке
танцующих детей.
Пришли и расстреляли
хорошую семью.
За это им красотки
обещаны в раю.
Они отлично знают:
мы здесь, мы не уйдём.
И все равно придется
бок о бок жить вдвоём.
И места всем - хватает.
И все же, день за днём,
Они нас убивают
За то, что мы живём.
Они гордятся смертью –
и нашей, и своей.
И в радостном безумье
под пули шлют детей.
Они больны убийством.
И бедный наш народ
Всё ждёт и ждёт угрюмо,
Когда ж болезнь пройдёт…
Прощай, Аркадий Гуров!
Смотри: в родном краю
Играют "Сарабанду"
Бессмертную твою.
Убили музыканта –
А музыка живет:
Она звучит и дышит,
Танцует и поёт,
И подтверждает зримо
Прозрение моё,
Что жизнь – непобедима,
Как ни стреляй в неё.
Иерусалим, 10 мая 2002 года.
Песня злых старух
А почему же их все любят, а нас, небось, никто!!
Сперва думай головой, чем такое говорить,
Ладно нас никто не любит, ну а их чего любить?
Прямо, подумаешь, какие особенные,
А мы тоже очень даже образованные.
И нос в лапше,
И губа в борще,
И вообще...
Ишь ты в лес не боится, хороводится,
Тут и ходит, тут и ходит, вот доходится,
Пошла бабушку лечить - делать нечего,
И идет, и поет, как сумасшедшая,
И некрасивая она, никуда не годная,
И глаза у нее кривые, да и нос тоже,
Ой, и корзиночка у нее такая плевая,
Да и бабка-то у нее, небось, здоровая.
И нос в лапше,
И губа в борще,
И вообще...
И пущай себе идет, дорожкой катится,
Из-за ней нас ненавидит все село,
Да чего там, что она, что бабка с матерью,
Они все живут, лишь бы нам назло,
Да у ней, небось и ружье с собой,
А в кармане у нее гвоздь какой,
А в корзинку то, небось, ножик спрятала,
Тут кто хошь пойдет без провожатого.
И нос в лапше,
И губа в борще,
И вообще...
Пир
Если в душе у тебя маета,
Значит, не делом душа занята.
Если на сердце тревога –
Значит, волнуешься много.
Эй, не волнуйся, давай, наливай,
Хочешь подружку – бери, выбирай.
Пей и танцуй до упада,
Что же ещё тебе надо?
Сколько ни пьянствуй,
Однажды помрёшь.
Сколько ни странствуй –
Однажды поймёшь,
Что для тоски и кручины
Нету серьёзной причины.
Буря, ненастье, боль и обида –
Всё позабыто и прощено.
И кроме счастья,
И кроме счастья,
И кроме счастья нет ничего…
2000
Пишущему в стол
Марку Харитонову
Шумит прозаиков орава.
Один другого превзошёл.
Но тыщу лет и трижды слава
Тому, кто ныне пишет в стол !
Вот мы пришли, вот мы проходим
Сквозь дурь и одурь наших лет.
Своим пребудущим отродьям
Какой оставим мы портрет ?
Он здесь.
Он как в массивной раме.
Вот в этом письменом столе -
Лежит до срока в темноте
И смотрит острвми глазами.
14 сентября 1985
Поездка в Дубну
Бегут вагоны, спинами поматывают,
Дорожные молитвы проборматывают.
Проносится почти у переносицы
Столбов, кустов, берез чертополосица.
Вдали плывет церковенка старушка.
Пасет одну лохматую избушку.
А самый край, куда ни глазом, ни биноклем не достать,
Неподвижен, безраличен словно Будда.
Нельзя увидеть, можно только знать,
Что мы-таки дотукаем дотуда.
Вот под молитовку вагонную и вкатываешся
В оцепенение родимой беспредельности – и в ней
Сам цепенеешь на три тыщи дней
И где-нибудь во Владике спохватываешся...
...Пошто живем ребята в городу?
Оно хоть суматошно, но ведь пусто.
Питье,жратва... Зарплата по труду,
Труд по зарплате... Разве что искусство,
Наука, тра-та-та, посев идей,
Восход гипотез и фантазмагорий,
Решение вопросов и теорий –
Но тут же и сорняк, бурьян, пырей!
Вот человек и старится быстрей.
Мне иногда мерещится,
Что вот Москва – указчица,
А провинция – деревенщина
Все тащится к ней и тащится,
Таща свои зори и зарева,
Откосы, покосы и марева,
И все в Москву, как в общий котел,
И валит, и валит, и валит!
А Москва добавляеи специй,
Соли, дрожжей и перцу –
И варит, и варит, и варит,
И вот получается варево.
И нажравшись его до одури,
Горожанин па-шел в турпоходы.
А вернулся здоровый и бодрый
Певец и знаток природы,
И саги сагает о далях и водах,
А провинция-дура поет их...
* * *
Бывает так:
Идешь.
Москва.
Вдруг
от какого-то толчка,
Ну, от листка,
от лепестка,
от милицейского свистка,
Ну, от капели,
свысока,
с крыш двадцатиэтажных зданий –
Вдруг разом тронется тоска
Невоспомненых воспоминаний.
По всей клавиатуре чувств
Она берет аккорд протяжный –
И ты бледнеешь, червь бумажный,
От пониманья, как ты пуст.
Да что же вспомнилось?
Кой черт!
Я знаю?
Знал бы рассказал бы...
Ведь я же говорю:
Аккорд...
Протяжный...
Может, это залпы
И взрывы штормовой волны
У берега. А вам смешны
Ее наскоки. Вас тревожит,
Что спирт кончается, а вы
Еще достаточно трезвы...
А? Может это? Все быть может...
Быть может это птичий взлет
И роскошь птичьего базара...
А может, просто:
Летит гагара,
Летит и горестно орет...
Однажды Берия созвал совет ученых:
«Есть у меня излишки заключенных.
Где лучше город выстроить для лиц,
Работающих в области частиц?»
Один сказал: «Вон там.»
Другой сказал: «Вон там.»
Возникли презрения и споры.
Но вот имеет слово САМ.
(Затихли ветерки, замолкли птичек хоры):
«Зачем излишкам пропадать?
Конечно, здесь трясины и затоны,
Но ради нашей обороны...»
И постелил живую гать
Под наши синхофазотроны.
Дубна!
Мечта моя Дубна!
Созданье гордое народа,
В стране – особая страна,
Где максимальная свобода
Уму и личности дана,
Поскольку именно она
Есть первой важности порука
Тому, что может жить наука.
(А без науки всем хана.)
Воистину:
Ни чинодралов,
Ни крепостных,
Ни генералов,
Ни разобщености людской,
Возникшей в мерзостной погоне
За властью, костью, за деньгой –
Здесь все в другом живут законе:
Здесь подхалима засмеют,
Как и начальственный капризик, -
Здесь царствует ученый физик,
А значит: ум,
Свобода,
Труд.
В глухие тайны углубясь,
Бродя по сумеречным чашам,
Здесь устаавливают связь
Меж бесконечным и мельчайшим.
Ловя и упуская нить
И осколзаясь поминутно –
Саму природу
(Хоть и смутно,
Хоть и уклончиво и путано)
Все ж заставляют говорить!
Дубна, Дубна!..
Окрестный лес
Давным-давно с ней дружбу водит:
Он по ее асфальту бродит,
В секретный двор и то пролез.
С ней дружат лето и весна,
Зима и осень, лыжи-сани,
Грибы, черешня, «Мукузани»,
Поэты, дети...
О Дубна!
Ей-богу! Я не краснобай,
Пленять намеренный стишками,
Я – так...
И ты мне просто «Дай
Вздохнуть. Дай поразвести руками...»
Туда! Туда!
Вагоны спинами поматывают,
Дорожные молитвы проборматывают...
- Привет! Ну, как дела на пи-мезоннои фронте?
Так без конца все синхрофазотроните?
- Так без конца все синхофазотроним.
А может тему общую затронем?
Ну как Москва?
- Да что... Стоит столица
- А как вам Вознесенский, «Лонжюмо»?
- Да так себе... По-моему, дерьмо.
- А Эренбург?
- А Ромм?
- А Соложеницин?
- Якир?
Да-да!.. Ужасная судьба.
Как? Сын – в Москве? Без шуток – сын Якира?
Послушайте, у нас с женой квартира
Гигантская. Вот с ним бы к нам бы – а?
Послушайте, рассказывайте, что ж вы?
Мы тут совсем заглохли, старина.
Что нового плохого?
Что хорошего?..
Дубна, Дубна!..
Нда-а...
Вот тебе и на.
Россия!
Матушка Россия!
Твои мне песни ветровые...
И всюду, как сказал поэт,
Все теж е страсти роковые...
Куда несешься?
Дай ответ.
Не дает ответа.
По мокрому упругому отливу...
По мокрому упругому отливу
Шагает юноша семнадцати лет.
Сбежал с уроков шпингалет,
И в том числе с моих, что просто некрасиво.
- Поди сюда.
- Ой, Юллексеич, здрасьте.
- Далеко ли?
- В уборную иду!
Не верите?
- Да ладно врать. Суду
И так все ясно. Покажи-ка снасти.
Подсёк что надо. Братец дал?
- Стащил
Он лег а я в карман.
- Он болен?
- Нет, напился.
- С чего?
- С получки.
- А-а… Где ловишь то?
- На пирсе.
- Ну я с тобой, уж ты, брат, не взыщи.
Стоим и ловим, подбирая сопли.
Один подсёк уже утоплен.
А где достать другой подсёк?
А? Вы не знаете? И я не знаю. Всё.
1960 - 61 г.г.
Подари мне, город Пярну... (ст.)
Подари мне, город Пярну,
Белый берег, тёпелый штиль.
Подарю тебе я песню,
Оду, гимн, высокий штиль.
Подари мне, город Пярну,
Даль морскую до небес
И возьми ты мою душу -
Тихий омут, тёмный лес...
[ 1981 ]
Подбодрение дам
Ну, корова, ну что ж тут такого?
Ну, летает, чего с нее взять?
А вы знаете что? Вы знаете,
Что вы сами можете летать?
Вы возьмите корзиночку с едою и водой
И залезьте на крышу,
И раскройте над собой
Свой самый лучший зонт,
И взлетайте себе прямо до неба,
И пожалуйста, вот так здорово!
Весь шар земной
По самый горизонт!
Подражание Шекспиру
Трава, вырастая, становится кормом
Для многих зверей.
Зверье, вырастая, становится кормом
Для многих людей.
Людей поглощает сырая земля
И прахом питает свои зеленя.
Какой нескончаемый пир
Собой представляет наш мир!
Пойдём сегодня на базар... (ст.)
Пойдём сегодня на базар,
А там посмотрим.
Возьмём клубники полкило,
А там посмотрим.
А может быть пойдём в кино,
Кино посмотрим
И будем жить да поживать.
А там посмотрим.
[ 1981 ]
Полезные дела
Вы думаете, просто
Без отдыха и сна
Считать на небе звезды,
Которым нет числа?
Куда летит планета
И как ее назвать -
Надеюсь, вам понятно,
Как важно это знать?
А думаете, шутка
Слепить в короткий срок
Порядочную дудку
И правильный свисток?
А это так же важно,
Как счет небесных тел!
А знаете, как много
Других полезных дел?
Ах, если мы запустим
Подобные труды,
То будет все равно что
В пустыне без воды:
Ни музыки, ни песен,
Ни сказок, ни легенд...
И в небе станет меньше
Созвездий и планет!
Посёлок весь дымится снегом... (ст.)
Посёлок весь дымится снегом.
Метелью полдень обесцвечен.
Впустую брежу я побегом,
Хотя иначе бредить нечем.
Побег...
Гудит зараза ветер,
Любому крылья перекрутит.
Скорей бы вечер, вечер, вечер:
Уснуть. А там - чем чёрт нешутит...
Побег...
Не жизнь - сплошное бегство.
Уж лоб морщинится, а детство
Не отпускает... Баламутит.
Э, чушь. Я езжу, а не бегаю:
Охота к перемене мест.
Вот стать бы мне пургою пегою -
Я смылся бы в один присест !
1960 - 61
Привет, Москва ! Я от тебя удрал... (ст.)
Привет, Москва ! Я от тебя удрал
И вот машу из безопасной дали.
Я, вырвавшись, полшкуры ободрал
Ты думаешь, вернусь ещё ? Едва ли.
Без фельетонов и внушений я
Достиг периферии. Всё здесь внове.
Здесь зиждутся вза-имо-от-но-ше-ни-я
На строго деловой основе.
Я в место вросся всеми фибрами.
Осуществляю сорок функций.
Меня уже в комсорги выбрали,
И я хожу, как папский нунций.
Ну, а когда московский ревматизм
В костях нытьё и колотьё заводит,
Я насыщаю чаем организм,
И всё проходит.
Ибо всё проходит.
1960 - 61
Проходит сердце грустный опыт...
Проходит сердце грустный опыт
Терзаний, трепета и лени.
Сгорит – и копоть молча копит
До будущих воспламенений.
И всякий риск руководить им
Всегда кончается бесславно
Довольно пошленьким открытьем
Того, что сердце – своенравно.
Не уверяй себя ни в чем,
И клятв – не смей давать, ни слушать.
Даются клятвы горячо –
Тем больше хочешь их нарушить.
Ни в чем себя не обвиняй,
А пуще не вини другого.
Вообще, уцепишься за слово –
Ты навернешся, так и знай.
Плетись, любезный, вслед за сердцем,
А вслед за чем спешит оно –
Как ни крутись, как ни усердствуй,
Не угадаешь все равно.
Прошел январь
Прошел январь,
Пошел февраль,
А там весна, а там и лето чуть попозже,
Да что ж глядеть
На календарь,
Ведь на манеже календарь один и тот же,
Ударит гонг,
За ним труба
Завоет, как сирена,
И вновь арена,
Опять арена -
Короче говоря,твоя судьба.
Твоя судьба скупа весьма,
Твоя дорога от вокзала до вокзала,
Пошел февраль,
Пройдет весна,
И вновь поехали,
И снова все сначала.
Остановись,проветри грудь,
Пройдись по белу свету,
Ну, скажем, завтра,
Ну может, в среду?
Ну отдохни же ты когда-нибудь!
Когда-нибудь
Мы отдохнем
И наверстаем все, чего мы не успели.
Когда-нибудь,
Потом, потом,
А это значит - никогда на самом деле,
Ударит гонг,
За ним труба
Зальется, как сирена,
И вновь арена - опять арена,
И ежедневно, и непременно,
И это вечно и неизменно -
Дорога, жизнь, судьба.
Ударит гонг,
За ним труба,
Опять мы на вокзале,
Не то в Париже,
Не то в Казани,
А может, Минск,
А может, Вена,
И это вечно и неизменно -
Работа, жизнь, судьба.
Пью хирсу один
Вот гадство!
Что кому бы догадаться
Ну позвонить,
Ну просто зайти
По плечику двинуть,
Бутылочку вынуть,
Ну хоть бы ненароком забежать по пути!
Тетушки думают: «Гуляет племянник.
Ничего молодец. Обходится без нянек».
Приятели думают: «Нет его, поди
Кто ж в субботу дома, Гос-поди»
Мама вздыхает: «Что-то мое чадо?»
А одна девушка: «Так ему и надо!»
Все-то она знает, все поняла.
И ей-то, наверно, достаточно скверно...
Ладно.
Ладно.
Зачем так нервно.
Грустно и все. Третья рюмочка пошла.
На самом-то деле – и вовсе хреновина:
Никто не вздыхает и не думает особенно.
Заняты все.
Озабоченны все.
Сижу я себе,
Предаюсь хирсе.
Сижу себе вдвоем с дешевеньким винцом.
Винишко-то дешево – ничего хорошего.
Передают по радио фрагмент из оперетты.
И денег больше нету.
И дело с концом.
Роняет звёзды северная ночь... (ст.)
Роняет звёзды северная ночь,
И каждая звезда мгновенно чертит
Свою неповторимую кривую
И, падая далёко в океане,
Шипит и гаснет, погружаясь в воду.
Затем прибой, движением небрежным
Раскидывает звёзды по прибрежьям.
На влажно-чёрной полосе отлива
Набухшими кусками дряблой кожи
Они валяются, шевелятся лениво
И высыхают.
Но это звёзды всё же.
1961
Сегодня ты прочёл о том... (ст.)
Сегодня ты прочёл о том.
О чём ты пишешь, о чём ты дышишь,
О чём и я пишу, причём
И я дышу, о чём ты пишешь.
Хотя во всём ты и не прав,
А только я всё понимаю -
Я слышу, слушаю, внимаю
И дальше понимаю, вняв.
[ 1981 ]
Седые, мягкие, рассыпчатые тучи... (ст.)
Седые, мягкие, рассыпчатые тучи
В безветрии рассеивают снег.
Он опускается обильно и летуче
И сухо шелестит.
В блаженном сне.
Равнина моря подставляет снегу
Своё лицо не отрывая глаз.
Скрипит дорога и пропала грязь.
Мне легче волочить свою телегу.
1960 - 61
Три загадки
Что такое, что такое:
Близко, рядом, позади,
Убегает за спиною,
Пропадает впереди,
То синеет на снегу,
То желтеет на лугу -
Что такое, что такое?
Догадаться не могу.
- А это всего-навсего,
А это просто-напросто
Дальняя дорога.
Дорога, вот и все.
А вот это что такое?
Нипочем не отгадать:
Конопатое, рябое,
Только днем не увидать,
Только ночью в темноте,
Точно точки на листе,
Все веснушки,
Как из пушки,
Выступают на лице?
- А что же тут особенного?
Что же тут диковинного?
Это звезды в небе,
Звезды, вот и все.
А вот это что такое,
Что такое это вот?
Никакое не рябое,
А совсем наоборот!
Убегает на лугу,
Пропадает на снегу,
И веснушки,
Как из пушки,
Рассыпает на бегу?
- А что же тут особенного?
Это просто-напросто
Глупая загадка,
И больше ничего.
Три любви
Ты наш чудный, бесподобный,
Весь в отца и мать.
И на многое способный,
По всему видать.
Наша гордость и надежда,
Вырастешь большой –
Будешь ты у нас, конечно,
Гений и герой.
И все люди во вселенной
Ахнут как один:
«Вот у нас какая смена!
Кто его родил?»
Золотое наше чадо,
Помни-береги
Пуще глаза, пуще клада
Главных три любви.
Уж как первая любовь
Выйдет на крылечко,
Ты ей сразу приготовь
Светлое колечко.
Как вторая-то любовь
Запищит в коляске,
Тут не мешкая готовь
Бублики и сказки.
Ну а третей-то любви
Ничего не надо:
Мы же все-таки свои,
Дорогое чадо!
Ты мой милый
– «Ты мой милый мой родной,
Хорошо ль тебе со мной?»
Положи свою ладонь,
«Слышишь?» – сердце бьётся.
– «Ты любимая моя,
Ты не спрашивай меня,
Вся душа моя с тобой
Плачет и смеётся».
– «Ты мой милый мой родной,
Хорошо ль тебе со мной?
Отчего ж ты слезы льёшь?
Чем я виновата?»
– «Я люблю тебя, люблю,
Оттого и слезы лью
Оттого, что эта ночь
Кончится когда-то».
– «Ты мой милый мой родной,
В этот тихий час ночной
Ты на время не гляди,
Кто тебя неволит,
Потому, что в этот час,
Когда только двое нас,
Кроме счастья и любви,
В мире ничего нет».
Потому что в этот миг,
Когда только двое их,
Кроме счастья и любви,
В мире ничего нет.
Ни кромешной суеты,
Ни печали, ни вражды,
Потому, что для любви
Только жить и стоит.
– «Ты мой милый мой родной,
Хорошо ль тебе со мной?»
Положи свою ладонь,
«Слышишь?» – сердце бьётся.
– «Ты любимая моя,
Ты не спрашивай меня,
Вся душа моя с тобой
Плачет и смеётся».
У Балтийского моря... (ст.)
У Балтийского моря берега остывают.
Всё равно продолжаю пребыванье своё.
Ветер с моря, как с пива, нежно пену сдувает,
А я с пива, как с моря, не сдуваю её.
[ 1981 ]
У нас уже виски седые...
В.П.Лукину
У нас уже виски седые,
Уже моторчик барахлит...
Сороковые, роковые,
Как молвил некогда Давид.
И то, на что мы уповали,
И срок назначенный для нас,
Все ожидаемые дали -
Имеют быть как раз сейчас.
Сейчас мы творчески итожим,
Где свет, где тень, где светотень,
И что хотим - настолько можем,
Осуществляем каждый день,
Казалось бы...
Наш мудрёный опыт
Хорош Володя только тем,
Что дразнит вновь поставить опыт,
Сорваться в крик, замкнуться в шёпот
И снова спутать свет и тень.
С утра - в телегу и в дорогу,
И у порогу, сбившись с ног,
Вновь на ноги - и слава Богу,
И слава... - нет:
И дай нам Бог !
80-е г.г.
Хроника
При Пушкине была холера -
Теперь при нас. Каков прогресс:
Микроб явился и исчез;
На докторов никто не лез
С древоколием: науке вера.
Кругом Москвы горят торфа,
Сии подземные дрова;
Жара и чад столицу душат,
И говорят в очередях,
Что это, мать их перетак,
Нам Штаты атмосферу сушат.
В "Таганке" вновь давали "Мать".
В "Таганке" много могут дать.
1972
Четвертый день Полтавский бой...
Четвертый день Полтавский бой
Бушует посреди Анапки.
Разбойный свист, кошачий вой...
Срывая провода и шапки,
Восток и северо-восток,
И север – рвутся друг на друга,
Сплошной крутящийся поток,
Неистовущая вьюга!
Несутся, бешено свистят
Молниеносные отряды,
И волны вместо канонады
Безостановочно гудят.
Мы преисполнены отваги,
Трубу поставили пурге
И благодарны ей, карге,
За мощный рев роскошной тяги.
Мы дуем бесконечный чай,
А Санька даже и стирает.
Напрасно сей суровый край
Над нами длани простирает:
Попростирает – отдохнет,
А Санька шмотки простирнет!
1960-1961
Я выточен, ребята, на Камчатке... (ст.)
Я выточен, ребята, на Камчатке.
Никак не завинчусь: срывается резьба.
И сам я молоток, и гайка не слаба,
А всё-тки так и рвусь собрать манатки.
В вещах окрестных есть, конечно вес,
Но центра тяжести ни в чём не ощущаю.
Иль я очки небрежно почищаю ?
Мне лесу не видать из-за древес.
Присвет мой нашим печкам, камчадалы !
Среди Москвы мне наших печек жаль.
И всё по угольку сбираю жар,
И, плача от золы, всё дую в поддувало.
1960 - 61
Я люблю вас, милый друг
Мой милый друг, я вас молю скорей сказать,
Поверьте, я ночей не сплю, я все хочу узнать, -
А если все же и задремлю, то даже и во сне
Я на коленях вас молю: мой друг, скажите мне,
Как вы относитесь ко мне?
Как вы относитесь ко мне –
Могу ли я узнать?
- Я люблю вас, милый друг
Я люблю вас, милый…
Что это было, милый друг, скажите мне скорей!
Тот легкий лепет, нежный звук, журчащий, как ручей?
И что за эхо в тишине звучало в унисон?
Я вас прошу, скажите мне, что это был не сон!
Я вас прошу, о милый друг,
Я вас молю: скажите мне,
Что это был не сон!
- Я люблю вас, милый друг
Я люблю вас, милый…
Луна мелькнула из за туч, и снова не видна.
Закончил песню соловей – и снова тишина.
Моей надежды робкий луч зажегся и погас…
Мой друг нельзя ли повторить еще хотя бы раз:
Как вы относитесь ко мне?
Как вы относитесь ко мне –
Нельзя ли повторить?
- Я люблю вас, милый друг
Я люблю вас, очень!..
Я поеду туда, где синеет вода.
Где роскошный белеет песок,
И быть может, тогда глыба мутного льда
Превратится в широкий поток.
И широкой струёй из меня изольясь,
Он впадёт в прибалтийский залив,
И на гребне своём пепел, щепки и грязь
Унесёт в Магелланов пролив.
И, вздохнув глубоко, я подпрыгну легко
И немедленно к пляжным весам:
"Эй дежурный, давай из меня вычитай,
Почитай не один килограмм !
Из меня глыба льда излилась без следа,
Утонула в пучине морской !
Ты смотри, как хожу ! Ты смотри, как пою !
Как пустой !"
[ 1981 ]
на главную страницу
|
